Я тут подумываю о том, чтобы накатать несколько рассказиков. Как вам пара пилотных абзацев? Коли прокатывает, дальше накатаю. Коли нет - не накатаю.
Конструктивная критика приветствуется.
П.С. в Империуме пьют горячий шоколад? Как у них там вообще с дисертами-то?
Да, Император истинно велик – спонтанно подумал юный дознаватель с труднопроизносимой по первости фамилией Инститорис. Это ж надо, столько трудов, такая воля, и всё ради нас грешных. Во истину, люди неблагодарны – подумал он, посмотрев куда-то в пустоту и озарив помещение улыбкой столь осветленной, что присутствующие личности невольно поежились.
- Тяжела доля дознавателя, ох как тяжела! Кругом опасности, постоянный стресс, ненормированный рабочий день, нервная клиентура. За каким Хорусом я здесь? Сидел бы спокойно в Администратуме, надо мной бы вообще не капало. Как вы считаете?
Ответом было лишь молчание, сопение, мычание… Гости Генриха, вполне возможно, хотели бы ему что-нибудь посоветовать, возможно даже посочувствовать его горю (хотя более вероятно, что они просто хотели убить его наиболее бесчеловечным способом, затем воскресить и убить снова и так несколько раз), но были несколько не в состоянии, ибо были пристёгнуты к операционным столам, а рты у них были прикрыты спецзатычками из личной коллекции молодого дознавателя.
Ну чё, мой еретичный друг, - сказал дознаватель вынимая затычку изо рта какого-то взъерошенного существа изрисованного подозрительными рунами и пристегнутого к столу так же, как и его товарищи по несчастью – будем говорить?
Отплевавшись и собравшись с мыслями «еретичный друг» действительно заговорил. Да так бойко, что если переводить его речь, что называется с низкого готика на высокий то получилась бы фраза из разряда «непереводимая игра слов». В ходе этого пламенного монолога Генрих узнал много нового и занимательного о доселе неизвестных фактах сексуальной жизни Императора, его подчиненных и их недоброжелателей. Так же, молодой дознаватель узнал много нового о себе, о своём учителе и о том, в какие именно отверстия Хаос совокупляется с такими как они.
- О времена, о нравы! - театрально воскликнул Генрих возведя руки к небу (до которого было ой как далеко, ибо на тот момент он находился глубоко в подвалах местного отделения Инквизиции) – Не хочу тебя расстраивать, но сейчас этот милый сервитор тебе рандомно ампутирует конечность. Вот такая вот лотерея. Я, признаться и сам редко угадываю, что же он сейчас оттяпает.
С этими словами Генрих вышел из «комнаты для задушевных бесед» и пошел обедать. Когда он вернулся, с кружкой шоколада пристегнутый сквернослов был уже без ноги, но снова с затычкой во рту, комната снова сияла чистотой (о брезгливости Генриха по Инквизиции ходили легенды).
- Да, этот мир преисполнен жестокостью и болью – буднично заявил дознаватель прихлебывая из кружки. - Ну дык что, будешь говорить? – грубиян гордо промолчал. Генрих вытащил у него изо рта затычку, но тот всё равно промолчал – Ну и чего ты молчишь? И чего ты добиваешься? Думаешь это тебе поможет? Я вот думаю, что нет. Да и выбора у тебя особо нет.
- Смерти я не боюсь! – последовал гордый ответ.
- А как на счет мучительной смерти? - всё так же буднично уточнил Генрих.
- Темные боги позаботятся обо мне
- Дался ты им. Тоже мне демон принц, смешно даже как-то. Эй там! Сделайте из этого любимца темных богов фарш.
[продолжение]
Сервитор – палач двинулся в направлении несговорчивого еретика, а Генрих тем временем размышлял. – Вообще, какого Хоруса я с ними тут вожусь? Где написано, что персонал Ордо Ксенос должен трясти обычных хаоситов? Гребаная корпоративная этика! Сам накрыл, сам и допрашивай, понимаете ли. А что я, спрашивается, виноват, что их накрыл. Да я, признаться, знал бы, что так будет вообще бы туда не пошел… Эх, тяжка наша доля…
- Стоп! Стой на месте! – сервитор встал как вкопанный – Ну, типа последний шанс! Сдавай своих дружков или… Ну, сам знаешь…
- Да [непереводимая игра слов] ты [непереводимая игра слов] в [непереводимая игра слов] тебя [непереводимая игра слов]!!!! Хаос велик а вы все [непереводимая игра слов], [непереводимая игра слов] [непереводимая игра слов] [непереводимая игра слов].
- Ну, потом не говори, что я тебе не предлагал легкую смерть… На фарш гаденыша!
[далее идет сцена из разряда «чтобы победить чудовищное зло, нужно чудовищное добро»]
- Да, вот такая вот жизнь тяжелая, товарищи хаоситы… Кажется, всё у тебя есть, темные боги тебе благоволят, ты успешно проводишь их волю, ещё не много и в демон принцы, а тут какая-то Инквизиция… Ирония судьбы, честное слово… Ну ладно, у меня мало времени. Кто не хочет закончить так, как ваш незадачливый товарищ, поднимите руку. Что никто? Гордые чтоли? Не хотите пользоваться Имперским Милосердием? Ну, я не гордый… Этих тоже на фарш.
Неразговорчивый сервитор двинулся в сторону следующей жертвы. Жертва нервно заерзала, и замычала. Генрих невозмутимо пил свой шоколад и размышлял о чём-то своём. Нельзя сказать, что он был жестокий парень.
- Да, вот такой вот печальный конец… Неожиданно? А кто сказал, что будет легко? Я не говорил. Да мне, собственно, тоже не просто… Что? Ты что-то сказал? – Генрих устремил свой лучезарный взгляд на второй потенциальный фарш. «Фарш» видимо действительно хотел что-то сказать, и не мог свыкнуться с мыслью, что его конец настанет так быстро и неприятно. – Стоп, пауза в работе! Иди, чисть тот стол!
Сервитор укатился убирать последствия своей деятельности, а Генрих невозмутимо вытащил затычку изо рта своего гостя.
- Ну, говори. Отчисть, так сказать, свою душу деятельным раскаянием – дружелюбно сказал Генрих и улыбнулся (он вообще был улыбчивый и оптимистичный).
- Я, я всё скажу! Всё что знаю!!! Всё-всё-всё!
- Да? Ну, это похвальное решение. Ты не нервничай. Отдышись – тот, кто смотрел со стороны на этот диалог мог бы подумать, что Генриху было действительно жаль лежащего на столе культиста, самое смешное, что они были правы. В глубине души ему было жалко этих неудачливых ребят (правда, где-то на очень большой глубине).
- О, ты глянь! Твой товарищ тоже хочет что-то сказать! – улыбчивый дознаватель в три прыжка покрыл расстояние до третьего стола и выдернул затычку изо рта третьего «гостя». – Ну, говори, не стесняйся!
Третий «гость» зашелся в неподдельной истерике. Он обещал своему коллеге страшные мучения, уповал на то, что боги Хаоса на него обидятся и вообще «не забудут не простят», наверняка бы сказал ещё много чего, но Генрих вернул затычку на место. Не любил он нервных людей, что ж поделаешь…
- Да, тяжело наверное служить богам Хаоса… Сколько не видел культистов, у всех очень расшатанные нервы… Ну что же, у меня для тебя хорошая новость: тебя мы в фарш перетирать не будем. Ты парень крепкий, здоровый. Мы сработаемся, я уверен! – с этими словами он нажал на кнопку вызова охраны. Немногословные мордовороты появились крайне скоро и поклонились. – Так, народ, берите этого красавца и тащите на флангелацию. Он ещё послужит Императору.
Охрана отстегнула культиста и увела. Культист судя по всему не горел желанием служить Императору…
- Ну что же, вот мы и остались одни тут. Можешь говорить честно и никого не стесняться – дознаватель подставил стул к столу, на котором лежал последний культист, включил записывающее устройство и морально подготовился к долгому и нудному диалогу.